Ulrich Lins. «La danĝera lingvo»
10 ноября 2016 г.
Ulrich Lins. La danĝera lingvo. Studo pri la persekutoj kontraŭ Esperanto — Moskvo, Progreso, 1990. — 568 с.
Труд немецкого историка, политолога и японоведа Ульриха Линса «La danĝera lingvo. Studo pri la persekutoj kontraŭ Esperanto» («Опасный язык. Исследование о преследованиях против эсперанто») — на данный момент самая толстая книга на эсперанто, которую я прочитал.
Очень непривычно брать в руки книгу, напечатанную в СССР, но при этом совершенно новую, с белоснежными хрустящими страницами. Я решил купить устаревшее второе издание, несмотря на совсем недавний выход третьего, основательно переработанного. Старая версия уже давно фигурировала в моем списке желаний, да и обложка у новой страшнее атомной войны.
Книга представляет собой результат двадцати лет скрупулезных исследований. Несмотря на приличное количество страниц, обошлось без «воды»: информация подана плотно и по существу. Обилие и разнообразие архивных источников в сносках впечатляет. Довольно хладнокровно, ничуть не стараясь выставить своих samlingvanojn в положительном свете, автор рассматривает историю взаимоотношений эсперанто с внешним миром, который, как правило, принимал «искусственный язык» настороженно и зачастую враждебно. В какой-то степени эсперанто — «лакмусовая бумажка» для общества: в тоталитарных странах его стабильно не любят, и как только власти начинали закручивать гайки, эсперантисты — одни из первых, кого гоняли в хвост и в гриву.
Среди основных причин такой неприязни можно выделить следующие:
- Эсперантисты контактируют с единомышленниками из других стран, в то время как тоталитарное государство предпочитает изоляцию. В результате переписки эсперантисты не только «выносят сор из избы», но и получают достоверные свидетельства того, что на «загнивающем Западе» не все так плохо, как рисует пропаганда.
- Содержание эсперантистских мероприятий, журналов и корреспонденции сложно контролировать из-за непонятного языка.
- Изучение эсперанто непатриотично. Кроме того, в некоторых странах эсперанто был прямым конкурентом местного языка на статус международного (французский, немецкий, русский), что давало повод расценивать его распространение как предательство.
- Эсперанто был изобретен евреем, что дает богатую пищу для разнообразных теорий заговора.
- Эсперанто противоречит государственной идеологии (например, какое-то время коммунисты форсировали идею, что на ранних этапах строительства социализма нужно поддерживать и опираться на национальные движения, и лишь в далеком светлом будущем думать о чем-то наднациональном).
- Эсперанто, как правило, пользуется успехом среди разнообразных революционеров, радикалов, пацифистов, утопистов и просто свободолюбивых личностей, что делает этот язык меткой злокачественности.
Книга состоит из четырех частей:
- Ранние годы эсперанто.
- Германия (Веймарская республика и Третий рейх).
- Восточная Азия (Китай, Япония, Корея, Тайвань).
- СССР и сателлиты.
Завершается книга комментариями двух известных эсперантистов из Восточного блока: Детлева Бланке и Сергея Корженкова.
Раздел про Советский Союз самый большой и занимает две трети книги. Связано это с постоянно меняющейся обстановкой в стране и обилием пищи для размышлений, ведь именно здесь эсперанто пережил всю гамму отношений с государством: от официальной поддержки до поголовных арестов и расстрелов. Самый интересный период — это, разумеется, 1937-1938 годы, о которых известно немного и когда советское эсперанто-движение было вырублено под корень. Интересные события происходили и на стыке 40-50-х годов, когда эсперанто неожиданно стал соперником русского языка и был запрещен во всех странах Восточного блока.
Интересно и подробно проанализированы отношения между эсперанто и разными идеологиями, в частности, враждебные отношения между нейтральными («буржуазными») и левыми эсперантистами (которые, в свою очередь, враждовали между собой). Показана эволюция пресловутой нейтральности: после продолжительного периода полной безучастности к мировым событиям даже убежденным нейтралистам стало очевидно, что если ты не занимаешься политикой, то политика занимается тобой.
В истории эсперанто прослеживаются и подтверждаются давно знакомые истины. Например, такая: чем меньше человек разбирается в предмете, тем упорнее он пытается высказать свое мнение. Эсперанто обвиняли в том, что это мертвый язык без культуры, традиций и «души», что на искусственном языке невозможно выразить все необходимые оттенки чувств, что это не более чем интеллектуальная забава, суррогат. Дорвавшиеся до рупора деятели, не уделив даже толику времени на знакомство с предметом, готовы были годами драть глотки, доказывая свою правоту.
Однако сами эсперантисты тоже не безгрешны. Любое движение или субкультура, несмотря на внешнюю исключительность и даже элитизм, по существу ничем не отличается от общества в целом. В тоталитарных государствах адепты мирового языка занимались тем же, чем и рядовые граждане: строчили друг на друга доносы, устраивали публичные травли, выслуживались перед власть имущими. Иногда подобная деятельность была связана с выбором меньшего из зол, но сколько эсперантисты ни мимикрировали, сколько ни прогибались под государство — за одними вынужденными уступками неизбежно следовали другие, до полной капитуляции.
Обилие исторического материала заставляет задуматься о вещах, выходящих далеко за рамки эсперанто. Например, о том, что даже в наше время языковая дискриминация (обычно преподносимая, как поддержка родного языка) очень часто используется для привлечения популистскими лозунгами электората, подчинения национальных меньшинств и сталкивания лбами разных групп населения. Язык титульной нации провозглашается великим, древним, богатым, певучим, «не имеющим аналогов», а на остальные вешаются такие ярлыки, как «язык дикарей», «язык оккупантов», «искусственный язык», «одно из наречий». Хотя, казалось бы, какая разница, какой язык использовать, если это лишь инструмент для обмена информацией, никак не влияющий на ее содержание?
Но главный вывод, который напрашивается после прочтения «Опасного языка», заключается в том, что история эсперанто намного глубже и драматичнее, чем может показаться после прочтения нескольких абзацев из Википедии. Из коллективного эксперимента эсперанто быстро превратился в серьезное социально-политическое явление, обратив на себя гнев сильных мира сего. Многие незаурядные личности нашли достаточно оснований, чтоб посвятить этому языку свою жизнь (а иногда и поплатиться за это), что делает его достойным если не обожания, то по крайней мере уважения.