Edmund Privat. «Vivo de Zamenhof»
30 апреля 2016 г.
Edmund Privat. Esprimo de sentoj en Esperanto. Tyresö, eLibro, 2001. 114 p.
После «Esprimo de sentoj en Esperanto» я решил почитать еще что-нибудь из Эдмона Прива, и взялся за биографию зачинателя эсперанто Людвига Заменгофа.
По правде говоря, книга мне не очень понравилась. Видимо, сказался тот факт, что написала она была в 1920 году, всего через три года после смерти главного героя, и страсти еще не улеглись. Даже с учетом того, что биографии замечательных людей обычно пишут по принципу «только хорошее», количество пафоса и приторной сладкоречивости бьет через край. Иногда даже складывается впечатление, что речь идет о каком-нибудь религиозном идоле. С каждой страницы на нас взирает честный, мудрый, вселюбящий, самоотреченный, несущий мир и благодать, и, разумеется, страдающий, как и полагается пророку, Мастер. Впрочем, то, что автор — большой любитель выражать эмоции, можно было догадаться еще по предыдущей книге.
Тем не менее, в «Vivo de Zamenhof» нашлось место и полезной информации. Поэтапно описан процесс создания базы для эсперанто, начиная с первых набросков lingwe uniwersala. Изложена ранняя история языка, включая раскол с приверженцами идо. Вкратце пересказано содержание работ Заменгофа и его речей на конгрессах. Очень эмоционально описан первый конгресс, в котором сам Прива принимал участие и куда пришел пешком.
Кроме лингвистической деятельности Заменгофа, немало страниц посвящено «внутренней идее» эсперанто и связанному с ней гомаранизму — учению, развитого Заменгофом из своего предыдущего проекта, гиллелизма, разработанного исключительно для евреев (хотя сам Заменгоф старался огородить эсперанто от гомаранизма, опасаясь, что критика учения бросит тень и на язык). В замыслах главного эсперантиста нашлось место даже храмам гомаранизма в каждом городе и абсолютно нейтральным географическим названиям для всех стран и городов (чтоб Россия не ассоциировалась с русским народом, Польша — с поляками и т. д.). Первая мировая война подтолкнула Лазаря Марковича к новым утопическим идеям, на сей раз — об обустройстве послевоенной Европы.
Несмотря на то, что Заменгоф не был приверженцем какой-либо определенной религии, он отрицательно относился к атеизму (якобы человек непременно должен во что-нибудь верить, чтоб не захиреть от тоски), и считал, что у человечества должна появиться «нейтральная религия, теплая, красивая, поэтическая, основанная на человеческом братстве, автоматически всасываемая в младенчестве».
В книге поднимается наболевший вопрос об уместности связи эсперанто с идеологией (эсперантизм, гомаранизм, interna ideo и т. д.), и делается вывод, что связь таки нужна.
Также приведено немало интересных фактов из личной жизни Заменгофа. Например, разжеван вопрос его родного языка: родители Заменгофа были русскоязычными, и в детстве он даже сочинял стихи на русском языке (сохранился стих «Русский еврей»), а будучи взрослым, родным языком считал польский и дома разговаривал на нем. В трудовой деятельности Заменгофа тоже были пикантные моменты: во время учебы в в Москве он подрабатывал в «Московских ведомостях», а в 1890 году пытался найти работу в Херсоне.
В общем, книга познавательная, но осадочек остался.
P. S. А еще резанули глаз этнохоронимы ukrajnoj и georgoj. Что касается первого, то еще во времена Австро-Венгрии журнал Ukraina Stelo настаивал на корне «ukrain»: «От слов Ukrajno, Ukrajino мы предлагаем полностью избавиться, потому что первое не отвечает манере произношения нашей нации, а во втором нет нужды, потому что в слове Ukraino между i и a уже слышится краткое j» (выпуск за январь 1913 года). Тем не менее, корень «ukrajn» иногда используется эсперантистами даже сейчас, столетие спустя.